Дни в камере тянулись медленно. Каждый день, под конвоем полицаев, уводили по несколько человек. Больше их никто никогда не видел.

Взамен приводили новых.Дора с мамой перебрались на освободившиеся верхние нары и ютились там вдвоём. На дощатые полати были брошены какие-то матрацы, изношенные и спрессованные до толщины рубероида. От них исходил тяжёлый дух человеческих испражнений и загноившихся ран. Наверное, это остались ещё после тяжело раненых с госпиталей Гражданской войны. Зато теперь у женщин появилась хоть какая-то возможность поспать. Дора мужественно переносила все невзгоды камерной жизни. Мысли её постоянно были заняты одним – что с детьми? Почти двое суток она вообще не могла уснуть. Стоило только закрыть глаза и перед ней проносились видения: лица её детей, испуганный, затравленный взгляд мужа.

За ночь ей удавалось поспать два-три часа. Остальное время она, просто, не могла сомкнуть глаз, боялась кошмаров. Ей всё казалось, что дети тоже арестованы и находятся где-то рядом. Иногда, проваливаясь в глубокое забытьё, она вдруг слышала требовательный плач проголодавшегося Семёнчика. Очнувшись, она поняла, что это плакал ребёнок у сидящей рядом на нарах женщины. Затем, мысли её опять перенеслись домой к своим. Она подумала о том, что Лизочка уже выросла из своего зимнего пальтишка и необходимо покупать новое. И Антоша тоже жаловался, что его ботинки жмут ножку и, вдобавок, протекают. Дворовой сапожник Мотл сказал, что ремонтирует последний раз. Уже не к чему было крепить подмётки. Наступила зима и мальчику необходимо покупать тёплую обувь. Да и Семёнчику не помешало бы что-то тёплое прикупить. Скоро, наверное уже станет на ножки и пойдёт. А во что обувать? Так, потихоньку делясь с мамой мыслями о семейных проблемах, они хоть немного отвлекались от своего трагического сотояния и им становилось легче.

Дора вспомнила мужа. У неё перед глазами возникло его, измученное постоянным моральным напряжением и тяжёлым недугом, лицо. Обычно всегда поздней осенью у него особенно обострялась болезнь. Необходимо было тепло и усиленное питание. Да где такое теперь взять? Как он там сейчас справляется один с тремя детьми? Слава Богу, что рядом такая соседка, как бабушка Нина. Но на ней тоже ребёнок! Правда, в далёкой Ядловке живёт Володина мама - баба Настя. Её муж, Мина, Володин отчим, надёжный мужик, любит их детей. И самое главное, что о Володиных родителях мало кто знает. Да и живут они в такой глуши, что туда и добраться трудно, особенно, в распутицу. От них давно уже не было никаких известий. Правда, месяц назад, Володя встретил на базаре земляка из Ядловки. Узнал от них все сельские новости. Родители живы и здоровы. В селе всё, относительно спокойно. Для сохранения доходов от сельской местности, немцы даже колхозы начали восстанавливать. Пользуясь удобным случаем, Володя родителям гостинчик через земляков передал. Может быть, Володе, как-то удастся туда выехать с детьми и затаиться там на это трудное время? Мысль пришла ей в голову, как-то неожиданно. Это было как прозрение свыше, «как же я об этом раньше не подумала?»

Господи! Да это же выход из положения! Дора, как и все молодые люди того времени, была далека от религии. Но тут она поверила в то, что сам Господь указал ей единственный путь спасения детей!

Дора опустила голову, закрыла глаза и … начала молиться. Собственно, это была и не молитва. Дора не знала ни одной молитвы. Она, просто, разговаривала с Ним, просила Его о помощи. Нет, не себе и не маме. Она просила Его дать ей малейшую возможность хоть как-нибудь сообщить Володе о том, чтобы он вывез и спрятал детей у своих родителей. Их надо было спасти любой ценой! Ещё она просила Его, дать ей мужество выдержать эти предсмертные дни.

И чудо свершилось. После того, как она обратилась к Богу, выговорила всю свою внутреннюю боль, Дора поверила, что Он обязательно поможет. На душе сразу стало легко и спокойно. Она почувствовала какую-то опору и уже была уверенна, что с её детьми ничего не случится. Она приобрела какую-то внутреннюю уверенность в том что дети будут спасены. Они уже были под надёжной защитой! Теперь женщина испытывала облегчение. Её уже не пугала камера и то, что ей придётся ещё пережить. Как ни странно, но нервы её уже отошли от постоянного напряжения. Наконец-то кончился весь этот кошмар униженного прятания в тряпках на антресолях.. Постоянные вздрагивания от каждого стука или звонка в дверь. Закончилась эта страшная неопределённость, в ожидании неизвестности. Наконец-то закончился весь этот кошмар трусливого скрывательства, как преступники, которые вне закона и находятся в бегах. Теперь это уже осталась позади! Что будет с ними дальше – самому Богу только известно. Во всяком случае, они не могут ничего изменить. Они с мамой уже стояли у роковой черты, которую надо перейти с достоинством. Главное: дети, пока что, в относительной безопасности. О себе она уже не беспокоилась. Дора поймала себя на мысли, готова на всё, даже на самое страшное. Просто, скорее это бы уже закончилось. Она перешагнула порог страха и теперь её ничто не пугало.

Продолжение Следует

Сергей Горбовец

Изображение: А. Дюрерю Руки молящегося. Общественное достояние.