Вся синагога гудела. "Мессия грядет!" - было на устах у каждого.

В ожидании великого события  многие готовились к переезду в Израиль, в том числе и двое моих ближайших друзей в синагоге: Хаим и его жена, Эстер, а также Нафтали со всем семейством, не исключая родителей,  родных и двоюродных братьев и  сестер, тетушек и дядей.

25 июля  весь класс ешивы собрался на центральном киевском вокзале для прощания с Нафтали, Хаимом и их мишпухами (семьями). Для меня это был грустный день. Эти двое ребят были мне единственными близкими друзьями в ешиве. Только с ними я мог открыто говоррить и делиться своими переживаниями.

Там, на вокзале, Хаим подошел ко мне в последний раз и обнял меня. "Не унывай, - сказал он, - Мессия вот-вот придет. Мы немедленно сообщим тебе, когда это случится, да ты и сам сразу же узнаешь, потому что такого события  еще не бывало за всю историю земли!"

Я не сомневался в том, что он прав. Всего через несколько недель мы увидим нашего Мессию! Это наполняло меня огромной надеждой и смягчало боль прощания с двумя добрыми друзьями.

А через несколько дней после их отъезда напряженность на Среднем Востоке достигла своего апогея: Саддам Хусейн захватил Кувейт. Называя Ирак Вавилоном, а себя Навуходоносором, он возмечтал построить мощную "Вавилонскую империю".

В синагогу пришло еще одно письмо от раввина Шнеерсона: "Время Мессии действительно при дверях!" - писал он, и никто не сомневался в справедливости его слов. Иракские ракеты нацелились в Израиль. Мы были полны уверенности, что вот-вот Мессия придет избавить свой народ. Я явственно представлял себе, как сокрушается огромный золотой купол третьей по значению мусульманской святыни, мечети, стоящей на том самом месте, где когда-то был храм, и наступают дни, когда  истинный народ Божий возносит молитвы на том самом месте, где некогда стоял святой Храм, а не скорбит у Западной стены плача.

Несмотря на захваченность всем происходящим и ожидаемым, я не забыл о своих христианских друзьях и не перестал посещать их небольшие собрания в общежитии. Во время одной из таких встреч, я поднялся со своего места и сказал: "Друзья мои,  сегодня совершаются великие эсхатологические события. Обратите внимание, что сообщают средства массовой информации. Ирак называет себя "новым Вавилоном". Я уверен, что нечто действительно великое произойдет с этим миром в течение следующих нескольких недель".

После собрания я отправился с Толиком на вечернее богослужение в Адвентистскую церковь. Мне нравилось посещать эти богослужения, на которых нередко говорилось о важности субботы. Кроме того, я любил общаться с появившимися там у меня друзьями и с Сергеем, пастором церкви.

По дороге, в автобусе, я обернулся к Толику и сказал: "Послушай, мне надо сказать тебе что-то очень важное. , но я не хотел говрить этого перед всеми, потому что это касается нас с тобой".

- Хорошо, - ответил Толик, - что же это?

-Помнишь наш разговор по девятой главе Даниила, пророчество о семидесяти седминах?

- Да.

- Так вот, у меня до сих пор нет ответа на него, но раввин Шнеерсон говорит, что Мессия придет скоро, действительно скоро. Один из наших еврейских комментариев говорит, что время мессии откроется тогда, когда царь персидский будет раздражать царя Арабского (Ялкут Шимони, т. 2, отд. 449).

Теперь смотри, куда направляются иракские войска. Разве не идут они в Кувейт, Аравию? Это пророчество исполяется! Дай мне месяц сроку, и прежде, чем наступит Рош Хашана, я встречу своего Мессию и ты увидишь, что ошибался! По крайней мере ты сможешь спросить у Него, приходил ли Он сюда прежде! И я не сомневаюсь, что Он объяснит этот загадочный отрывок из девятой главы Даниила".

Толик слушал меня молча, с улыбкой. Видно было, что он не верит мне. Но чем больше он не верил мне, тем сильнее жаждал я наступления того дня, когда Мессия действительно появится, и я смогу ворваться в комнату Толика и воскликнуть: " Вот, Он пришел, а ты не верил мне! Он уже в Иерусалиме! Включи телевизор и увидишь Мессию в окружении толпы на Храмовой горе!"

Прошел месяц. С каждым днем  приближения Рош Хашана мое сердце билось сильнее в ожидании великого события. Ситуация в Персидском заливе становилась все напряженнее. Все больше ракет предназначалось для Израиля. Страна готовилась к обороне.

Но где же был Мессия? Придет ли он сегодня? Завтра? На следующей неделе? Время летело все быстрее и быстрее. До Рош Хашана оставалось десять дней.

Каждый день я смотрел телевизор, изучал газеты, заглядывал в свой почтовый ящик в ожидании сообщения от Хаима и Нафтали. Последние же словно испарились куда-то, поскольку после прощания на вокзале  я не получил от них ни одного слова. Уж не случилось ли крушения с их поездом? - думал я. Добрались ли они до Израиля? Если да, то почему не дают о себе ничего знать?

Ешива и синагога в последнее время все больше напоминали растревоженный улей, потому что волнение, подобное моему, испытывал каждый. Скоро, очень скоро мы рассчитывали встретить своего Мессию. Один за другим отсчитывали мы вечера, оставшиеся до наступления Рош Хашана - девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один!

Наконец он пришел, последний день еврейского 5750-го года. С заходом солнца начинался еврейский Новый Год, Рош Хашана. Во время занятий в университете я совершенно не мог сосредоточиться. Слушать то, что говорил преподаватель, было выше моих сил - единственное, что занимало мое сознание, была мысль о том, что сегодня придет Мессия!

Ровно в три часа дня, как только окончились занятия, я бросился в свою комнату и включил телевизор, надеясь в послеобеденном выпуске новостей услышать что-либо о пришествии Мессии. Но в том выпуске ничего не было сказано ни об этом, ни о Израиле вообще.

Медленно поползли часы дальнейшего ожидания. Приближалось время отправляться в синагогу, на праздничное служение в честь Рош Хашана. Несомненно, раввин сообщит нам что-либо о пришествии Мессии.

Солнце низко стояло на горизонте и звуки шофара возвещали приход Нового года. "Это будет год великих чудес", - сказал раввин Шнеерсон, но где же были эти чудеса?

Я не знал, что последний раз в своей жизни праздную Рош Хашана. И я также не знал, что наступающий год действительно станет для меня годом великих чудес.

 

 

Продолжение следует

Яков Шульзингер