Однажды утром в парадном по каменным ступенькам загрохотали сапоги. Топот переместился к их двери. В квартире установилась напряжённая тишина. Даже дети прекратили возню и замерли. Раздался резкий звонок. Бабушка Ида и Дора быстро забрались по лесенке на антресоль.

Только после этого бабушка Нина, как была, в переднике, вышла в коридор и молча, не спрашивая кто там, распахнула дверь. На пороге стояли два полицая. Один из них заглянул в список и его прокуренный палец остановился на номере их квартиры:

- На этой жилплощади числятся две еврейки, которые добровольно не явились на сборный пункт. Вы не знаете где они?
- А я ж откудова знаю, где они? – как-то странно коверкая речь, удивлённо спросила бабушка Нина. - Шо я, пастух вашим явреям, чи шо? Надысь ще две недели назад, с утра снялись и потащили свои клумаки, а куды – разве ж я знаю? Да мы с ними и не общались. И Володька, хоть и украинец, а снялся и за нымы побёг, як той чокнутый. Ему, наверное, тоже в Неметчину захотелось. А може, щось обищалы дать. Нам так даже и не сказали и не поделились, куда они подались. Наверное, побоялись, шо и мы за ними попрёмся.
Затем она начала присматриваться к полицаю:
- Слухай, а оцэ ж ты, случайно, не Гришак, покойного Захара сынок?

Полицай поднял глаза от бумаг:
- О! Баба Нинка, це ты? А я и не знал, что ты тут живешь, - заулыбался он. - А где дед Микитка? Где-то он теперь горилочку кушает?

Потом спрятал бумагу и повернулся к другому полицаю:
- Це ж баба Нина, жена Микитки-гармониста, того, що з Нечипором був на Беломор Канале за политику.
- Та той старый чёрт, - сказала бабушка, - с самого початку войны, схватив свою гармошку и куда-то подался. Мабуть, зблеску. Вот уже скоро два месяца как его нету. Я ж думала шо он у вас там где-то пьянствует.
- Да вроде у нас его нету. Я его не бачив.
- Як где-то встретишь, то скажи ему, щоб домой, паразит проклятый, и не появлялся, бо прибъю як того гада. За два месяца ни одной посылки ещё не прислал. Вин мине знает, я шутить не буду!
- Вдруг появится, передам. Может он где-то в Белорусии по лесам за партизанами гоняется?- засмеялся полицай. – А до тебя придёт, скажи хай приходит до нас.
- Скажу, скажу, а как же. А паёк дадут ему, чи ни?
- Дадут, обязательно дадут, ще й форму и мыло получит.
- Ой, и мыло, правда? Как появится, то передам обязательно - закивала она головой.
- Ну, бувай, Нинко. Надо идти. С этими явреями столько работы, така морока, шо некогда и поспать.

Полицаи развернулись и потопали сапогами на другой этаж.
- Гриша, - тихонько позвала бабушка и близко подошла к нему, - мо, б ты, той, и нас записал бы на Ниметчину? Мы бы согласились. Чи туда токо явреев берут?

Гришак повернулся, глянул на своего напарника и тихо сказал ей на ухо:
- Сиди, баба Нина, где сидишь. Те, кто в Бабьем Яру, уже свою Ниметчину получили. Нема больше их. Все они остались лежать в Бабьем Яру, присыпанные землёй.
От его слов бабушка Нина оцепенела:
- Господи, Царица Небесная, - крестясь, пробормотала она, - упокой души невинно убиенных и помилуй их грешные души.
Потом развернулась и, держась рукой за стенку, пошла в квартиру, продолжая бормотать и неистово креститься:
- Покарай аспидов проклятых за невинно пролитую кровь убиенных евреев.

Полицаи ушли, а бабушка Нина на ватных ногах еле добралась до комнаты и свалилась на диван. Володя прибежал со стаканом воды и дал ей попить.

Ида и Дора выползли из тряпок, спустились с антресолей и бросились к ней.
- Что случилось? Что они сказали?

Бабушка обвела всех затуманенным взглядом, затем опять попила водички и остановила глаза на Иде:

- Вот так, Идочка. Эта твоя «культурная» нация переcстреляла в Бабьем Яру всех евреев, которые туда сами и поприходили, прочитав на столбах оту филькину грамоту.

* * *

В октябре 1941 года начала действовать Украинская Национальная Рада во главе с профессором М. Величковским. Группе О. Кандыбе удалось установить своё влияние над разнообразными организациями города. Так, украинская поэтесса Елена Телига образовала общество украинских писателей. С её непосредственным участием начали издаваться газета «Украинское слово» и журнал «Литавры» на украинском языке. Украинская Национальная Рада организовала свои общества в Академии Наук и других организациях, которые пытались активно влиять на гражданскую жизнь. Но такие активные дейтвия ОУН (М) не устраивали оккупационную администрацию.

С приходом немцев, в сёлах и маленьких городках открылись церкви, люди начали крестить детей и исполнять обряды. Немцы поддерживали расширение антикоммунистической работы среди населения. Много было случаев, когда местное население сдавало в руки немцам коммунистических деятелей. Их рассматривали, как большевистских агентов. Первое время оккупанты способствовали населению делать, что им подсказывает здравый смысл: упорядочить отношения государства на местах, приступить к немедленному восстановлению экономики, культурной жизни. Для упорядочения своих доходов немцы даже разрешили колхозы. Всё это было дозволено в рамках законов нового оккупанта. Другой альтернативы не было. Всякая политическая деятельность кроме, антикоммунистической, немцами была запрещена.

Прогрессивная украинская молодёжь считала, что на своей земле будет иметь решающий голос тот, у кого есть оружие. Поэтому, по всей Украине готовились кадры и даже целые войсковые части для будущей украинской армии. Полковник А. Мельник приказал новоорганизованному Буковинскому куреню под командованием атамана П. Войновского выступить на восток и по пути развивать силы части. Но они расформировались и дали свои части местной миллиции в округах Умани, Виннице, Житомира и Киева.

Патриотическое движение было настолько мощным, что если бы были политическая целеобразность и практическая возможность, а именно – разрешение немцев или приказ руководства, то оно могло бы разростись в свыше миллионную армию.

Это движение немцы автоматически остановили. Они прекрассно понимали, какую опасность представляют эти части у них за спиной и немедленно распускали отряды, опасаясь восстания у себя в тылу, оставляя только милицию с расчетом один милиционер на сто душ населения.
На оккупированных территориях вспомогательная полиция формировалась, как правило, из добровольцев, военнопленных, уголовников и местного населения. Подобные полицейские организации существовали во всех оккупированных странах. Молодёжь сразу же сорентировалась и начали прятать оружие. и переходить на нелегальное положение.*

После провозглашения 30 июня 1941 года Акта о воссоздании Украинской державы немецкие власти начали аресты членов ОУН.

С первых же дней войны, Организация Украинских Националистов разочаровалась в возможности сотрудничества с оккупационной властью в восстановления украинского государства. ОУН начал разворачивать борьбу против неё. Среди форм и методов борьбы были не только идеологическая деятельность, но и вооружённое сопротивление оккупантам.

Достоверно установленно, что движение Бандеры готовит восстание Рейхкомиссариата (Украина) цель которого – образование независимой Украины. Всех активистов движения Бандеры необходимо немедленно арестовать и, после основательного допроса, тайно уничтожить, как грабителей».

В конце 1941 года была зепрещена деятельгость Украинской Национальной Рады.
Почувствовав опасность, с января 1942 года ОУН(М) перешёл на нелегальное положение. В январе 1942 года гестапо в Киеве арестовало группу деятелей ОУН (М), среди которых были: И. Рогач, О. Телига, П. Олийник и другие. Среди них известная украинская поэтесса Елена Телига. Её муж отказался от освобождения и принял смерть вместе с ней. Со временем их всех расстреляли в Бабьем Яру.
* * *
Вечером, когда уже все уснули, Володя долго сидел на кухне за столом и пытался что-нибудь придумать, как спасти тёщу и жену.

Вращаясь в кругу интеллигенции, он знал, что в первые дни оккупации Киева, немцы лояльно относились к национальному движению.

У Володи был один знакомый из ОУН, который имел возможность исправить паспорта. Завтра же он решил зайти к нему и попросить содействия с обновлением паспортов тёщи и жены. После этого решения, он спокойно уснул.

Утром он встал пораньше, чтобы не отвечать на докучливые вопросы жены – «куда и зачем», взял документы жены и тёщи и направился в Управу, где его знакомый занимал какой-то важный пост. Домой он вернулся уже после обеда. Переоделся и зашёл в комнату. Тёща с Дорой перебирали детскую одежду, в поисках что ещё можно одевать, а что можно снести на базар и поменять на в какие-то продукты. Лизочка читала очередную книгу, а мальчики, как всегда, против кого-то воевали. Дора сразу же заметила перемену на лице мужа. Он был расстроенный и какой-то подавленный

- Что-то случилось? – спросила Дора.
- Не обращай внимания. В наше время всегда что-то и где-то случается каждую секунду. И, как правило, что-то плохое.
- Ну достаточно, не рви сердце, расскажи.
- Вчера мне подсказали, чтобы я пришёл к Онищенко, ты его знаешь, он сейчас в Управе ведает каким-то там культурным центром в городе. Знакомый мне сказал, что вроде бы, он может посодействовать выправить паспорта и посоветовал к нему обратиться.

- Но это же опасно, это фальшивка! – запротестовала тёща.
- Не намного опасней, чем иметь в наше время паспорт с «пятой графой» - ответил он.
- Мама, погоди. Да, ты прав, - согласилась Дора.

Они обратили внимание, что Лиза прислушивается к их разговору.
- Лиза, - обратилась Дора к ней, - иди в детскую, посмотри, чтобы мальчики не шалили.
Та недовольно встала и с книгой ушла в детскую.
- Теперь расскажи, что он тебе ответил?

Володя не знал, как из себя выдавить. «В конце-концов я обязан это сказать» подумал он и выпалил одним духом:
- Он сказал, что тебе выправить паспорт можно. А вот ей, - он повернулся к тёще, - нельзя. И никаких уговоров.
Женщины стояли растерянные и подавленные:
- Ну что же – сказала тёща, - хорошо хотя бы один паспорт и то хлеб.
- Я без мамы не согласна. Я её не брошу, - решительно сказала Дора.
- Доченька, подумай, что ты делаешь. Ну уеду я одна в Германию, устроюсь, а потом напишу и ты приедешь ко мне. А там и ты устроишься, смотришь и деток с Володей заберём. Ну, что нам ещё надо?
- Нет, мама. Мы останемся сидеть на антресолях до конца. Всё-таки прошло много времени и что-то, наверное, изменится. Вчерашней проверкой полицаи убедились, что нас тут нет.

В комнату постучала баба Нина:
- Ида, посмотри, я ещё кое-что нашла из одежды. Может завтра на базаре что-то и сменяем?
Женщины начали копаться в вещах, ещё раз определяя, что пойдёт, а что уже не годится. Это хоть как-то отвлекло их от тяжёлой действительности.

 

Продолжение Следует

Сергей Горбовец

 

Источники:

Хронограф, 29. 09 2001г. Дин М. Коваль

«Документ 106.от 25 ноября 1941 года Айнзацкома С/5 полиции безопасности и СД.

Дин Дмитрий Малаков, «Киевляне.Война. Немцы».

Изображение: Руководитель районного шуцманского поста в селе Зарог (Полтавская область) гауптвахмистр полиции порядка Фолькманн даёт указания своим подчиненным, декабрь 1942 г.