Фронт быстро приближался к Киеву. 1 июля 1941 г. началась эвакуация больших промышленных объектов военного значения, учреждений, специалистов, членов семей советского командного, партийного и НКВД-ского состава.

Враг cтремительным темпом подступал к городу, готовясь к штурму. Советские войска, героически настроеные на защиту Киева, стойко держали оборону в жестоких схватках. Спешно началось возобновление фортификационных сооружений, дополняемых противотанковыми рвами, эскарпами, шанцами, деревоземляными огневыми точками. На этих работах ежедневно работали десятки тысяч киевлян и крестьян пригородной полосы - временами под враждебным обстрелом с земли и воздуха. Ставка Верховного командования и лично Сталин не позволяли оставить Киев.

15 сентября четыре армии очутились в котле. Поражение Красной армии было грандиозным: советские потери составили свыше 700 тыс. человек, из них 616,8 тыс. безвозвратно. Немцы захватили огромные военные трофеи: 884 единицы бронетехники, 3718 пушек и тому подобное. Командующий Северо-Западным фронтом генерал Михаил Кирпонос, по официальной версии, застрелился в окружении.

По советским данным, немцы потеряли в боях под Киевом 100 тысяч воинов. Длительная задержка немцев под Киевом, как считается, остановила значительные силы для дальнейшего продвижения к востоку, сорвала наступление на Москву. Но силы были далеко не равные. Избегая полного окружения, войска оставили Киев.* 

17 сентября из Киева начали отходить части Красной Армии. В тот же день диверсанты НКВД вывели из строя электростанции и водопровод. Город погрузился во тьму и наступило безвластие. В течение почти трёх суток Киев захлестнули грабежи и мародёрство в никем не охраняемых магазинах, учреждениях и опустевших квартирах. Всё вокруг, как бы вымерло, в выжидании прихода врага. Люди старались взять всё равно что, начиная с иголок и заканчивая увесистыми шкафами. Взятое позже предполагалось обменивать на еду, так как все продукты были вывезены из города. То же, что вывезти по каким-либо причинам не смогли, было варварски утоплено в Днепре.

19 сентября позади отступающих советских войск диверсанты подразделения НКВД подорвали металлические фермы обоих железнодорожных и автогужевого (имени Евгении Бош) мостов через Днепр. Это был  уникальный Николаевский цепной мост.

Его взорвали ещё тогда, когда на нём находились колонны отступающих советских войск. Свидетели вспоминают, что с грудами бетона и обломками железа в Днепр падали окровавленные человеческие тела, лошади и техника.*

19 сентября 1941 года фашистские войска  вошли в Киев на долгие два года.

Тогда мало кто знал, что главную улицу города Крещатик коммунисты заранее обрекли на гибель ещё до прихода немцев. Уже летом началась масштабная операция подготовки к взрыву жилых и административных зданий, расположенных на Крещатике и других улицах, прилегающих к центру города.

Советское руководители давно готовились к тому, что Киев придётся сдать. Они чётко рассчитали, что эти здания оккупанты могут занять под постой и заложили в подвалы этих домов взрывчатку. На чердаках разбросали бутылки с «коктейлем Молотова».

Занимавший осенью 1941 г. должность Высшего руководителя СС и полиции на Юге России (HSSPF Ruβland-Süd) обергруппенфюрер СС и генерал полиции Фридрих Йеккельн после войны на допросе рассказал о том, что происходило в Киеве, где в то время располагалась его штаб-квартира.

Он «лично допрашивал пленного комбрига НКВД Балабанова, который сообщил, что минировать центр Киева ему приказал генерал Кирпонос, командующий Юго-Западным фронтом, сказав при этом: «Если мы просто так сдадим Киев, нас Сталин по головке не погладит. Мы обязаны оставить в городе своих подрывников и приказать им взрывать вражеские штабы и склады каждый день». Начальник штаба фронта генерал Тупиков возражал: пользы от этого не будет, а мирному населению немцы отомстят. Но Кирпонос приказал Тупикову замолчать».

Для того, чтобы отвлечь внимание жильцов, пустили слух,будто бы в ящиках упакованы архивы НКВД. Также были заминированы дома, где располагались органы советской власти. Такая же судьба предназначалась и Софиевскому собору.

 

Но его каким-то чудом спас директор заповедника. Он убедил минёров, уже готовых начать свою адскую работу по минированию, что в соборе нет подвалов.

Когда немецкие оккупанты вошли в Киев, его центр и прилегающие к нему дома были буквально нафаршированы взрывчаткой. Отступая, советские войска придерживались провозглашённой Сталиным тактики «выжженой земли».

Они взорвали электростанцию, водогон, железнодорожные линии, мосты через Днепр. Из сводок собственной агентуры и населения о минировании города, а также  поверив слухам, пущенным подпольщиками о том, что как только электричество будет включено, весь город взорвется, немецкие саперы принялись разминировать те объекты, о которых им стало известно. *

Так, в частности, были спасены Оперный театр, музей Ленина, правительственные здания на Банковой. Вытащив из здания музея Ленина три тонны тринитротолуола вместе с радиоуправляемыми устройствами, немцы выставили свою добычу на всенародное обозрение, иронизируя, что мол, большевики даже собственную «святыню» не пожалели и заминировали!

24 сентября после обеда произошел мощный взрыв в помещении «Детского мира» на углу улиц Крещатика и Прорезной, куда население, по приказу оккупационных властей, сдавало радиоприемники. В этом доме разместилась немецкая комендатура. От детонации сработали взрывные устройства в соседних домах, в частности, в гостинице «Спартак» (Крещатик 31). Начался катастрофический пожар главной улицы Киева.

В городе действовала диверсионно-разведывательная группа НКГБ УССР под руководством Ивана Кудри (в составе Дмитрия Соболева, Раисы Окипной, Евгения Бремера, Андрея Печенева и других). Последствия взрывов и пожаров были ужасающими: исторического центра Киева, составлявшего славу города, больше не существовало.

В горы битого кирпича, обожженные скелеты зданий были превращены Крещатик и еще три километра прилегающих к нему улиц: Николаевская (ныне Городецкого), Меринговская (Заньковецкой), Ольгинская, часть Институтской, Лютеранской, Прорезной, Пушкинской, Фундуклеевской (Богдана Хмельницкого), бульвара Шевченко, Большой Васильковской, Думская площадь (Майдан Незалежности) — всего 940 крупных жилых и административных зданий. В тот же день, 24 сентября около 16.00 мощные взрывы уничтожили уникальное творение архитектора Городецкого бывший кинотеатр «Люкс». Вслед за ним взлетели в воздух Главпочтамт, единственный театр КОВО, консерватория и музыкальная школа, «Гранд-отель», биржа. Взорваны некоторые особняки в центре города. По иронии судьбы там в доме Городецкого располагалась одна из штаб квартир руководителя киевского подполья НКВД Ивана Кудри, который руководил операцией.

*       *       *

Одним из первых приказов оккупантов, был приказ о сдаче на приёмный пункт всех радиоприёмников. До их прихода было аналогичное распоряжение Киевской городской власти. Приёмный пункт находился в доме на углу улиц Крещатика и Прорезной. Цель приказа у большевиков, по всей вероятности, была такова, чтобы люди не имели никакой информации о продвижении захватчиков, а также правдивых сведений об отступлении Красной армии и о её громадных реальных потерях.

В результате бездарного командования войсками С. Будённым, которого позже отстранили от командования, поражённая под Киевом Красная армия лишилась самого сильного фронтового объединения. По данным, опубликованным в 1993 году Генеральным штабом Вооруженных Сил Российской Федерации, в Киевской оборонительной операции потери Красной армии составили, - убитых, пропавших безвести, взятых в плен – 616 304 солдат и офицеров. У Вермахта – 100 000 солдат и офицеров.**

Оккупационная администрация предусмотрительно издала одним из первых приказов - приказ о немедленной сдаче всех оставшихся у населения радиоприёмников, ещё уцелевших после аналогичного приказа советских городских властей. Те, кто не сдал радиоприёмники при Советах, сразу же, подальше от греха, заторопились с приёмниками к указанному пункту. У фашистов, в отношении сдачи радиоприёмников, цель была другая: население ещё не знало о уже существующих лагерях смерти - фабрик смерти, которые возникли начиная с 1941 года. Единственная цель их была – методическое убийство европейских евреев. Эти лагеря уже были созданы в Восточной Европе, в основном в Польше. *

*       *       *

В этот день, Володя почувствовал себя плохо и немного раньше вернулся домой. Фотография артели инвалидов, где он работал, располагалась почти рядом с домом. Пообедав, он решил прилечь на диванчик немного отдохнуть. Дора с мамой о чём-то говорили на кухне, звякая посудой. Затем жена подошла к нему:

- Володя, ты не забыл о том, что сегодня последний день сдачи приёмников?

- Да, помню, помню, - пробормотал он сквозь сон.

Тут же с кухни вкатила «тяжёлая артиллерия» в лице тёщи Иды:

- Когда же ты его сдашь? У нас могут быть неприятности. Этот приёмник, как бомба замедлённого действия. Надо от него избавиться.

- Мамаша, можно я немного вздремну и потом отнесу этот проклятый приёмник, - недовольно сказал он.

Не успел он уснуть, как тяжёлый взрыв чуть ли не выбил стёкла в комнате. Их спасли газеты, наклеенные крест на крест.

Это взлетело на воздух одним из первых здание, где располагался приёмныё пункт радиотехники.

Фридрих Йеккельн, командир айнзатцгруппы Ц Отто Раш и командир зондеркоманды 4-а Пауль Блобель во время обсуждения 26 сентября 1941 г. положения в городе с комендантом Киева генералом Эберхардтом решили в отместку за взрывы и гибель немецких солдат и офицеров уничтожить бóльшую часть киевских евреев.

На допросе в Риге в октябре 1945 г. Йеккельн показал, что «прямых доказательств причастности евреев к взрывам в Киеве не было, но лица, ответственные за порядок в городе решили обвинить евреев, чтобы объяснить промахи разведывательных служб армии, полиции и СС, не проверивших занимаемые под штабы здания.

Генерал Эберхардт на допросе показал, что Йеккельн трясся от страха и кричал, что им «оторвут головы за взрывы в Киеве». Они решили, что если «рассчитаться за взрывы» с украинцами, то это может вызвать у них антигерманские настроения, но если обвинить евреев, все останутся довольными: фюрер, Гиммлер и украинцы.*

Оккупанты были осведомлены о заминировании, но они даже не могли предположить его масштабы. После взрывов они начали гасить пожары. Оказалось, что водопровод был уничтожен. Решили брать воду из Днепра. Для этого самолётами были доставленны из Люблина шланги. Но подпольщики постоянно перерезали их. Чтобы локализовать огонь немцы начали взрывать дома на близ лежащих улицах. Пожар продлился целую неделю.

Так были принесены в жертву войне центральный проспект города Крещатик и прилегающие к нему улицы.

Практически все они превратились в руины и перестали существовать. По многим улицам города было парализовано движение. Пострадали от разрушений и граничащие с центром города улицы и районы. Асфальтированные дороги и тротуары скрылись под мусором и обломками кирпичей. Разрушено было около 940 жилых и административных зданий. Пятдесят тысяч семей лишились жилья и ютились на площадях города под открытым небом. До сих пор не могут определить даже приблизительное колличество погибших под развалинами жителей города и оккупантов. Жертвы исчислялись десятками тысяч человек, в том числе немцев. Расчёт НКГБ оправдался. Спустя некоторое время, 3 октября был также взорван Успенский cобор Киево-Печерской лавры.*

*      *      *

Начались тяжёлые будни фашистского оккупационного режима. Через несколько дней, в конце сентября, рядом с красочными призывами в полицию, расклеили 2 000 экземпляров распоряжения новой власти.

 

_{^{фото из архива «1941-43 гг. «Оккупация Киева»}}

Для многих жителей города этот приказ прозвучал, страшным приговором:

ПРИКАЗАНО

Всем жидам города Киева и его окрестностей собраться в понедельник дня 29 сентября 1941 года в 8 утра возле улиц Мельникова — Докторовской (около кладбища). Все должны забрать с собой документы, деньги, бельё т.п.

Кто не подчинится этому распоряжению – будет расстрелян. Кто займёт жидовскую квартиру или разграбит их имущество - будет расстрелян.**

В конце каждого приказа была стандартная приписка – «за невыполнение приказа – расстрел».

По переписи населения перед войной в 1941 году в Киеве было 890 тыс. человек. Из них 25% евреи. То есть, к началу войны в Киеве могло быть 220 – 230 тыс. евреев. Значит, из них на фронт ушло 40 тыс. человек.

Начиная с 1 июля 1941 г., с приближением фронта, 325 тыс. киевлян эвакуировали на восток. То были квалифицированные рабочие, инженеры и техники киевских оборонных промышленных предприятий, имевшие «бронь» на случай мобилизации, ответственные работники государственных и компартийных учреждений, деятели науки, культуры и искусства, члены их семей, а также семьи командного состава РККА и НКВД. Тогда среди этих категорий граждан было очень много евреев, гораздо больше 25%.

В начале сентября киевляне, имевшие родственников в селе, также старались покинуть город. Невозможно определить естественную убыль населения, так как кладбищенские книги при оставлении города советской властью в 1941 г. были уничтожены. Никто не подсчитывал количество расстрелянных узников Лукьяновской тюрьмы и подвалов НКВД, оставленных в госпиталях раненых. Итак, на момент вступления немецких оккупантов (19 сентября 1941 г.) в оставленном на произвол судьбы Киеве могло находиться около 400 тыс. жителей. Но количество евреев уже составляло не 25% от общей численности киевлян, а гораздо меньше. Это подтвердилось последующими событиями.

В первые же дни оккупации Киева нацисты начали расстреливать именно евреев за акты саботажа, совершенные советскими подпольщиками. Но пока что это не носило массового характера, хотя до киевлян уже дошли слухи, что в ранее оккупированном Фастове расстреляли всех евреев. 28 сентября Айнзацгруппа «Ц», расположившаяся в здании НКВД на улице Институтской (бывший Институт благородных девиц), сообщила из Киева, что «здесь проживает приблизительно 150 000 евреев. До настоящего времени не представлялось возможным проверить эту цифру. Во время первой акции проведено 1600 арестов; приняты меры для установления численности еврейского населения в целом. Подготовлен план ликвидации не менее 50000 евреев». 2 октября Айнзацгруппа «Ц» донесла в Берлин, что 29 и 30 сентября 1941 года в Киеве зондеркоманда 4-а во взаимодействии со штабом Айнзацгруппы и двумя подразделениями полицейского полка группы армий «Юг» казнили 33 771 еврея. Однако среди расстрелянных в те два дня были не только евреи, но и члены их семей — украинцы, русские и дети от этих смешанных браков. Такие браки стали довольно обычным явлением в советское время, правда, в крупных городах. Расстрелы отдельных евреев, не явившихся 29 сентября, продолжались 1, 2, 8, 11 октября. Ведь в распоряжении предупреждалось, что расстреляют тех, кто не явится. Так погибло еще несколько сот евреев. Точность при таком подсчете условна, однако ни о каких 100, 150 или 200 тысячах погибших в Киеве евреях просто не может быть и речи. Непонятно, зачем нужно увеличивать это число — чтоб «трагичнее» было? А разве гибель одного невинного человека не трагедия?

*       *       *

Ныне по всем оценкам установлено, что в Бабьем Яру погибло 39—50 тыс. евреев. По сравнению с общим числом погибших в Киеве от рук нацистов 195 тысяч киевлян это составляет около 20—30%. К этому времени из 160000 киевских евреев успели покинуть город более 100000. Остались в основном те, кто не смог вовремя эвакуироваться.* Многие улицы перекрыли патрули. В городе начались аресты и облавы. Магазины и столовые не работали. Люди, приехавшие в город ещё до прихода немцев погостить у родственников, а также те, кто остался без жилья, после взрывов домов, голодали и жили где попало. Их сразу же арестовывали и отправляли в концентрационный лагерь, расположенный на окраине города – Сырец. По малейшему подозрению в диверсии зачастую расстреливали тут же, без суда и следствия.

Жителей хватали прямо на улицах, заталкивали в машины и отвозили в Сырецкий лагерь. Спустя некоторое время там же, в Бабьем Яру их уничтожали.

Этот зловещий район уже давно облюбовали ещё в тридцатые годы Народный Коммисариат Внутренних Дел (НКВД) и Главное Политическое Управление (ГПУ) для своих кровавых акций в 1930 - 41 гг. Тысячи людей были там расстреляны во время репрессий. Туда же, бравые последователи одного из бывших организаторов «красного террора» главного карателя начинающей советской власти - Феликса Дзержинского, вывозили тела расстрелянных в подвалах нынешнего Октябрьского дворца (улица Институцкая) и других мест, где совершались эти зверские акции. Так что фашисты шли по уже проторенной дорожке.

Из Сырецкого лагеря в Бабий Яр приводили военнопленных, для захоронения трупов. Для такой работы, среди них подбирали особенно крепких людей. Не каждый мог выдержать увиденное. Спустя короткое время, когда они выбивались из сил, их тоже всех расстреливали. На следующий день пригоняли новых военнопленных.

По всему городу на стенах домов и афишных тумбах пестрели красочные плакаты с многообещающими призывами записываться в полицию. На них были изображены здоровенные, мордастые и улыбающиеся во весь рот парубки в новой полицейской форме с жёлто-голубыми повязками на рукаве.

Мало кто предвидел катастрофические последствия этого короткого приказа. В то время сведения о массовых расстрелах евреев в Европе на территориях государств, оккупированных фашистами, до Киева ещё не дошли.

Нацисты подготовили надежное обеспечение акции: кроме особого спецподразделения СС, на которое была возложена главная роль, была привлечена вновь созданная киевская полиция, задачей которой было обеспечение «порядка». Были проведены дезинформационные действия: Стены домов и учреждений "украсились" красными фашистскими флагами с чёрной свастикой посредине и приклеенными на стенах домов приказами новой власти. Распространялись слухи о переписи евреев, их переселении. Были проинструктированы и подготовлены тысячи управдомов и дворников. Это дало свои результаты. Среди жителей города поползли слухи о том, что евреев будут переселять куда-то на другие земли или даже ещё лучше - в Германию на заработки.**

Многие завидовали им и тоже хотели бы уехать в Германию. Немцы специально сдерживали снабжение продуктами население, создавая исскуственный голод, чтобы принуждать молодёжь ехать на заработки.

О тамошней райской жизни в Германии вовсю трубила фашистская пропаганда. Вначале войны так оно и было. Особенно на Украине – молодые люди, поддавшись пропаганде, стремились уехать (и уезжали, добровольно, никто их не угонял!). После каторжной работы в колхозах, их уже ничто не пугало.

Уже потом, спустя некоторое время, начали просачиваться слухи и поступать весточки из Германии, о том какие там "заработки" и какая там «райская жизнь». Люди узнали, что немцы к домашним животным относились лучше, чем к "низшей расе" из востока. Остарбайтеры работали по двенадцать-четырнадцать часов в день. За малейший проступок, могли избить палками, а то и расстрелять. Позже, многие юноши и девушки, увидев и попробовав на себе условия работы и жизни «остарбайтеров» в лагерях, ограждённых колючей проволокой, будут пытаться удрать с Германии. Но их везде по дороге ловили бригады полиции и массово расстреливали или вешали на многолюдных площадях, для устрашения других. Сразу исчезли добровольцы и желающие ехать в Германию.

Вот тогда и начались облавы на людей на улицах, домах, церквах, базарах. Людей, особенно молодых, хватали всех без исключения, не обращая внимания ни на какие справки.

Гнали эту рыдающую толпу на станцию. Там их палками загоняли, как скот, в грузовые вагоны, без тёплой одежды, без продуктов. Зачастую мужчин и женщин – всех в один вагон. Нацисты подготовили надежное обеспечение акции: кроме спецподразделения СС, на которое была возложена главная роль, была привлечена вновь созданная киевская полиция, задачей которой было обеспечение «порядка».

 

 

Продолжение Следует 

Сергей Горбовец