Однако осуществить мои желания оказались делом довольно сложным, поскольку мне надлежало проводить их через многоразличные официальные учреждения. Во-первых, мне нужно было получить заграничный паспорт, а это требовало времени,  ежедневных  посещений ОВИРа для отметок в очереди, затем ожидания рассмотрения заявления в соответствующих местах. Короче говоря, требовался не один месяц на решение этого вопроса.

Крестившись, я трижды в неделю посещал богослужения на Ямской и по воскресеньям продолжал ходить в центр "Новая жизнь".  Там было немало ребят, имевших сходные с моими проблемы, одной из которых была задержка оформления документов.

Время шло, близилось третье августа - день, в который начиналась конференция в Миннеаполисе, на которую пригласил меня Джефф.  Почти все, ожидавшие паспортов, уже получили их, кроме меня. Это служило причиной  моего серьезного беспокойства.

Однажды утром, после богослужения в центре "Новая жизнь", ко мне подошел молодой человек по имени Игорь. Я никогда не говорил ему о своей проблеме, но он начал говорить именно об этом. "Брат мой, у меня есть весть для тебя, - воодушевленно сообщил он. - Бог открыл мне, что все будет хорошо. Ты получишь свой паспорт в самый последний момент. Бог хочет проверить твое терпение, но чтобы пройти это испытание ты должен кое-что понять. Тебе нужно наполниться Духом Святым.  Если ты откроешь свое сердце Богу, Он изольет на тебя Дух Святой и благословит тебя".

Я понимал, что он подразумевает под "исполнением Духом Святым" - разговор на "языках", ту бессмыслицу, которую я слышал, когда посещал церковь пятидесятников. О, нет, - подумал я, - только не глоссалия. Я так не могу!  

Но дни шли один за другим, времени оставалось в обрез. Я впал в отчаяние. Ведь все вокруг, говорившие на языках, получили паспорта, а я нет. Может, действительно есть какая-то проблема во мне?

За неделю до вылета моего самолета я решил предпринять какой-нибудь решительный шаг. После утреннего богослужения в "Новой жизни" я подошел к Валерию, одному из руководителей центра и спросил его, как мне получить дар "языков".

"О, это просто, - сказал он, - тебе нужно только серьезно молиться об этом, и Бог даст его. Если хочешь, давай помолимся сейчас".

Я согласился и мы преклонили колени. Валерий начал молиться: "Боже, Отец Небесный, Ты знаешь серьезное желание брата Саши получить Духа твоего Святого. Пожалуйста, пошли его Саше. Наполни его силой Твоего небесного языка...&(*&^%($($#&*%^&#($*&#($*" -   он   говорил быстрее, быстрее, и наконец его речь стала полностью невнятна для меня. Я стоял рядом с ним на коленях, но ни одного звука не срывалось с моего языка. Наконец, Валерий сказал: "Аминь!" и, взглянув на меня, спросил: "Ну, что?"

- Что? - переспросил я.

Ты говорил языками? Святой Дух снизошел на тебя во время моей молитвы?

Я покачал головой.

"Это должно было случиться, - воскликнул он убежденно, -  Бог дает всем этот дар, особенно после усиленной молитвы твоего брата. Ты, должно быть, не достаточно широко раскрыл свое сердце, чтобы принять его".

"С какой стати я не стал бы раскрывать ему сердце, - сказал я, -  я правда хочу получить его. Просто он не приходит".

"Ладно, - решил Валерий, - я верю в твою искренность. Может быть, проблема в том, что твой язык не привык к таким движениям. Давай попробуем по-другому. Я опять стану молиться на языках, а ты в это время повторяй непрерывно: "Иисус, я люблю Тебя". Может, так Господу будет легче.

Он снова стал молиться на языках, а я принялся повторять: "Иисус, я люблю Тебя, Иисус я люблю Тебя, Иисус, я люблю Тебя..." Это продолжалось почти полчаса, и я уже перестал ощущать свой язык. Он, подобно куску сырого мяса, шевелился у меня во рту и под конец действительно стал выдавать что-то нечленораздельное. Валерий, прислушавшись, закричал: "Аллелуйя! Ты получил его! Ты блажен!"

"Кроме того, - добавил он, - я имею дар пророчества, и пока я молился, Господь открыл мне, что ты поедешь в США и там попадешь в хороший колледж, а через пять лет вернешься назад и будешь пастором огромной церкви".

Выслушав его, я успокоился и покидал центр "Новая жизнь" в полной уверенности, что поездка моя осуществится.

Несмотря на то, что у меня еще не было заграничного паспорта, я решил пойти в агентство Аэрофлота и купить билет, потому что в этот же вечер намеревался отправиться домой, чтобы попрощаться с родителями.

Когда, час спустя, я добрался до агентства, то почувствовал явное нездоровье. Было такое ощущение, что меня лихорадит, и чем дальше, тем острее. Мне так хотелось, чтобы кто-нибудь помолился за меня, но вокруг не было никого, кто мог бы это сделать. В таком состоянии я все же простоял в очереди около двух часов и купил свои билеты в Миннеаполис. К этому моменту мне стало совсем плохо.

В вечерний поезд я садился уже совершенно больным, и вытянувшись на полке, кое-как уснул. В четыре часа утра странная острая боль в груди разбудила меня. Эта боль все усиливалась, и я уже не мог спокойно лежать, а готов был из-за нее карабкаться на стену.

В  6 утра поезд прибыл на место и я кое-как выгрузился из него.  Дальше мне нужно было ехать автобусом, но в это время его пришлось бы ждать еще пару часов и я отправился домой пешком. Не знаю, каким чудом преодолел я три мили дороги, но подошел к дверям своей квартиры в почти бессознательном состоянии. Мама не сразу поняла, что происходило со мной. "Ты очень устал, - сказала она, - возможно, у тебя температура, но это ничего. Тебе нужно хорошенько выспаться". Она напоила меня травяным чаем, чтобы я скорее уснул.

Часа три я действительно спал, но затем вдруг проснулся с криком от режущей боли в груди. Мама вызвала скорую. Меня сразу же отвезли в больницу. Результат кардиограммы был следующий : обширный инфаркт миокарда.

В перерывах между забытьем и сознанием я понял, что мои планы провалились. Заграничный паспорт теперь не имел решающего значения. Вряд ли я смог бы поехать куда бы то ни было в ближайшее время.

Мама страдала еще больше меня. Стоя у моей постели, она с горечью сказала: "Вот, что твой Бог сделал с тобой. Ты связался с этими ненормальными, а теперь умираешь".

Ее слова глубоко задели меня, но каким-то образом в своем пограничном состоянии я сумел ответить: "Бог привел меня на эту больничную койку и Он же позаботится обо мне".

Я стал молиться так, как никогда прежде. Моя молитва продолжалась, наверное, более двух часов, потому что я то приходил в себя, то опять проваливался куда-то в темноту из за действия мощных обезболивающих препаратов. Всякий раз мысль возвращалась ко мне с того самого места, где я терял ее. Впервые в жизни я ощутил руку Божью, поддерживающую меня. Я осознал, каким нелепым заблуждением было верить так называемым пророкам и пытаться протолкнуть свои собственные желания вопреки воле Всемогущего.

" В искушении никто не говори: "Бог меня искушает"; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью", - вспоминал я слова Иакова, лежа на больничной койке.

И там же я излил сердце Богу, в глубоком раскаянии о своих грехах и полностью отдал себя в Его руки.

Десять дней спустя силы понемногу стали возвращаться ко мне. Но все еще не было ясно, какая жизнь ожидает меня после случившегося. Смогу ли я когда-нибудь покинуть больничную койку? Смогу ли снова учиться в Университете? Я не знал ответов на эти вопросы, но одно знал твердо: Бог будет со мной.

В один из моих больничных дней в палату, как обычно, вошла доктор с портативным кардиографом. Каждый день она совершала одну и ту же процедуру, проверяя состояние моего сердца.  Но в это утро что-то было не так, как всегда.  Когда она смотрела на монитор, глаза ее  удивленно расширились. Не сказав ни слова, она повторила процедуру еще раз, чего никогда не делала прежде. Потом она повторила ее в третий раз. Я недоумевал, в чем дело.  "Куда делся инфаркт? - спросила она на конец. - Два дня назад эта же машина показывала мне, что однa четверть твоего сердца мертва. Но сейчас я не вижу главной проблемы - только небольшую инфекцию, перикардит. Это невероятно! Такого в моей практике еще не было!"

Я знал, в чем было дело. Я знал, что Бог слышал мою молитву покаяния и вмешался в мою жизнь. Я принял решение о том, что выйдя из больницы, никогда не буду пытаться  делать хоть что-либо вопреки Его воле.  Я хотел полностью и всецело следовать за Ним всю свою жизнь. Я хотел трудиться для Него. Я готов был идти туда, куда Он пошлет меня. 

 

Яков Шульзингер