26 апреля, годовщина Чернобыльской трагедии... Подумала: почему бы не написать о том что тогда произошло в нашей семье, возможно кому-то это будет свидетельством...

Мой старший брат, инвалид Чернобыля, попал туда почти сразу после взрыва, в первых числах мая. Ему было 26 лет. Он не любит об этом говорить - решила написать сама.

Мальчиком Коля учился в 23 школе, в спец. классе для одаренных детей, класс «Ф» - с физическим уклоном, он был очень талантливым физиком и химиком. Больше даже химиком. Рассказывал, что уже классе в 7 прочитал всю школьную программу по химии и перешел на университетские учебники, на лоджии была оборудована лаборатория для опытов, а на уроки химии уже не ходил совсем, приходил только на контрольные, писал их на "5" и уходил. И учителя этой достаточно строгой школы позволяли это. Доходило до курьезов - в школе проходила общегородская школьная олимпиада по химии для учащихся 10-х классов, администрации конечно очень хотелось чтоб победил ученик именно их школы. Коля как 7-классник принимать участие в олимпиаде еще не мог, а мальчик 10 класса, участвовавший в олимпиаде, задание не решил. В общем, Колю вызвали с урока, вручили ему недописанную работу этого мальчика и сказали писать решение. Он рассказывал: "помню, сижу в коридоре на корточках под классом где проходит олимпиада, прислонился к стенке, и на коленях пишу решение в этой работе". Учителя потом Колину работу положили как участвовавшего десятиклассника. Да простит меня администрация 23 школы что раскрываю прошлые секреты.

Мама братом неимоверно гордилась, умный, талантливый, спортсмен, высокий, красивый. После школы он, естественно, поступил в университет, на физический факультет. А после окончания университета вместо распределения брата отправили на два года в армию - на тот момент вышел указ, обязывавший выпускников вузов также пройти армейскую службу, но не рядовыми, как обычно в армии, а младшими офицерами. И Коля в чине младшего лейтенанта связи проходил службу в Харькове, это был конец 1985 года, а в апреле 1986 взорвался Чернобыльский реактор...

Взрыв, называемый Чернобыльским, если быть точными произошёл в Припяти, городе физиков-атомщиков специально построенном для обслуживающего персонала атомной станции в 30 км от Чернобыля. Сама атомная станция располагалась в 3 км от Припяти. В начале мая брата и подчиненный ему взвод направили в Припять для обеспечения связи. 

Последствия чернобыльского взрыва могли быть менее тяжелыми, но погодные условия усугубили положение. В тихую погоду ядерный гриб осел бы постепенно вниз и территория заражения ограничилась бы только станцией, но погода ночью 26 апреля стояла ветреная, и паровое ядерное облако, состоявшее из пыли, осколков оборудования, конструкций, водяной взвеси поднялось на 300 м над реактором, а затем ветром начало относиться в сторону Белоруссии. В реакторе было много воды, для работы турбины атомного реактора использовались сотни тонн воды, циркулировавшей по специальным трубопроводам как теплоноситель в реакторе.  

Облако было насыщено целой системой Менделеева радиоактивных веществ - изотопами цезия, стронция и радиоактивного йода. Один из самых опасных - радиоактивный йод. Он оседает в щитовидной железе, поэтому впоследствии на Украине массово участились операции в связи с опухолями щитовидной железы.  

Двигавшееся облако, приблизительно 1,5 км в ширину и 20-30 км длиной пересекло дорогу от Чернобыля к Припяти, и пройдя часть территории Украины, осело в белорусских лесах. По свидетельствам лес в районе конечной точки пути опустившегося облака за короткое время превратился в чёрный обуглившийся. Приводятся разные данные о количестве выброшенных при взрыве радиоактивных веществ и уровне радиации облака; работавшие ликвидаторы предполагали уровень радиации не менее 1000-1300 рентген. (Для справки: фон в городе Припять 26 апреля 1986 года составлял 1 рентген в час, радиация вокруг разрушенного четвертого энергоблока достигала 50-100 рентегн в час, а уровни вокруг развала горевшего реактора достигали 10000 рентен и выше. Разовая доза в 10-20 рентген точно не пройдет без последствий для здоровья, доза в 150 рентген вызывает лучевую болезнь, а доза свыше 400 рентген является смертельной.)

Дорога, часть которой была поражена прошедшим радиоактивным облаком, была единственным сообщением, по которому формирования, направляемые для ликвидации, попадали к области взрыва в Припять. Таким образом все следовавшие по этой дороге автоматически уже были вынуждены пересекать участок с уровнем в около 1000 рентген. 

Мой брат Николай, и его взвод на пяти БТР выехали в Припять 2 мая. Бронетранспортеры были оборудованы для территорий с радиоактивным облучением, внутренние датчики фиксировали уровень радиации снаружи, при сигнале повышенной опасности системы автоматически задраивали все люки, перекрывая доступ радиоактивной пыли снаружи. С помощью компрессоров воздух поступал через спец. фильтры и внутри БТР создавалось избыточное давление чтоб радиоактивная пыль не проникала через щели.

Они двигались по дороге по направлению к месту назначения, и тут датчики зафиксировали резкое повышение радиации, системы перешли в режим повышенной опасности, транспортёр въехал в зону движения облака радиоактивного взрыва, датчики в машине показывали 1000 рентген за бортом. "И тут", - рассказывает мой брат, - "мы увидели то, от чего похолодели. По дороге, навстречу нам, шла девочка... Молодая девушка, лет восемнадцати, в белом платье... Она шла босиком, размахивая босоножками в руке, улыбалась, радовалась тёплому майскому дню и солнцу. Увидев нас начала махать нам рукой - «Привет солдаты!». Мы пытались ей что-то кричать, показывать чтоб уходила, она нас не слышала. Доза в 1000 рентген - наибольший срок жизни месяц, смерть в тяжелых мучениях..."

Правительство одновременно пыталось и принимать меры по ликвидации, и в то же время скрыть как можно больше информации о произошедшем, население не было оповещено должным образом, люди не представляли что на самом деле происходит. На этом участке дороги позднее проводили дезактивацию, при ней срезаются  все деревья, экскаваторы снимают часть грунта - верхний слой почвы, заливают специальной жидкостью дезактиватором - состав для консервации который затвердев напоминает стекло, консервирует радиоактивную пыль.

По прибытии в Припять, защищающий бронетранспортёр пришлось покинуть, начались работы по установке стационарной связи, разворачивали антенны, технику. Ликвидация началась. Костюмы, транспорт защиты были предоставлены, но они не были рассчитаны на постоянное пребывание в них, максимум несколько часов в зоне поражения - зайти, выполнить необходимые действия и выйти. Просвинцованный резиновый костюм защиты, напоминающий водолазный, помогал, но он был герметичным, тяжелым, через 2 часа работы резиновые сапоги костюма почти по колено наполнялись жидкостью конденсата, работать в нем или провести целый день было невозможно. То же с противогазами. В результаты все солдаты были вынуждены оставить попытки работать в костюмах, из защиты оставили только респираторы.

 Взвод расположился для проживания в гостинице, все номера гостиницы, как впрочем и все здания в городе, были пусты. 

Брат рассказывал: "было ощущение фантасмагории, как будто оказаться в нереальном фантастическом фильме - прекрасный город, построенный по последнему слову техники, тогда много делалось для развития физики, при строительстве города постарались, и этот город европейского уровня, с новейшими домами, гостиницами, красивыми цветущими клумбами, детскими площадками - совершенно опустелый. Открытые дома, квартиры, с мебелью, всем имуществом, брошенные, заходи куда хочешь, бери что хочешь". Население города после объявления о взрыве было немедленно эвакуировано, забирать облученное радиоактивное имущество было бессмысленно. Солдаты взвода разместившись в гостинице, просто заняли номера кто где хотел. Коля говорил: "несмотря на то что город был совсем безлюдным, ощущение страха было ужасное". Солдаты, от страха, несмотря на то что были пустые все гостиницы и любые люксы, все поселились вместе по несколько человек в комнате. Брату как офицеру положение и субординация как-то не позволили жить вместе с подчиненными в одном номере, поселился как командир в каком-то люксе сам. В номере нашёл кем-то оставленную " Триумфальную арку" Ремарка, брат говорит: "хорошо помню это ощущение кошмара и нереальности происходящего - мы одни в этом опустевшем городе, со страшной радиацией, и я ночью читаю "Триумфальную арку"..." 

Там же во дворе гостиницы садились вертолеты лётчиков, гасивших реактор свинцом и песком. Брат с солдатами провожали и встречали лётчиков с вылетов. Температура над пылающим реактором была около 300 градусов, вся обшивка прилетавших вертолетов была обгоревшей и полопавшейся.

 Один экипаж БТР непрерывно находился непосредственно на станции, обеспечивая связь прямо оттуда. 

Продолжение здесь

Елена Суховарова